Становление категории залога в англ. языке

Становление категории залога в англ. языке

к перестройке безличных предложений. В древнеанглийском безличные

предложения могли не иметь подлежащего: ср. да. him юuhte “ему казалось”. В

новоанглийском в глаголе-сказуемом указание на лицо и число субъекта стало

менее дифференцированным и чётким, поэтому в безличных предложениях

появляется обязательное подлежащее, выражаемое формальным — безличным

местоимением it: ср. it seemed to him “ему казалось”.

С изменениями в выражении подлежащего связано также развитие

предложений с подлежащим, обозначающим косвенный объект действия, и с

прямым дополнением при глаголе в страдательном залоге.

Как известно, в различных индоевропейских языках наблюдается

определённый параллелизм между прямым дополнением активной конструкции и

подлежащим пассива. Ср., например, в русском языке: Я читаю книгу и Книга

читается мною.

Для современного английского языка характерно иное соотношение:

подлежащее пассивной конструкции может соответствовать не только прямому,

но и косвенному дополнению актива. Ср. She gave the boy a book “она дала

мальчику книгу” и The book was given to the boy “книга была дана мальчику”,

но и The boy was given a book “мальчику дали книгу”.

Предложения последнего типа появляются лишь в новоанглийском. Их

развитие связано с утратой падежных различий у существительных,

образованием формы общего падежа для выражения объектно-субъектных

отношений, и дальнейшей фиксацией и грамматикализацией порядка

слов.[20;203]

Такое осмысление предложения, когда косвенное дополнение активной

конструкции становится подлежащим в пассивной, было возможно потому, что в

среднеанглийском ещё не было строгой фиксации порядка слов, характерного

для современного языка, и косвенное дополнение со стилистическими целями (в

эмоционально окрашенной речи) могло быть перенесено в начало предложения.

Синтаксическая функция косвенного дополнения в данном случае

выражалась не порядком слов, а формой самого слова: при замене

существительного соответствующим местоимением последнее ставилось в

объектном падеже Him was given a book “ему была дана книга”.

Дальнейшее развитие английского языка приводит к строгой фиксации

порядка слов: подлежащее — сказуемое — косвенное дополнение — прямое

дополнение. В таких условиях происходит переосмысление конструкции The boy

was given a book: прежнее косвенное дополнение (the boy), по своей форме не

отличающееся от подлежащего (оба выражены общим падежом) благодаря

занимаемому в предложении месту — в начале предложения, перед сказуемым, —

начинает рассматриваться как подлежащее, а прежнее подлежащее (a book)

осмысляется как прямое дополнение. В результате такого переосмысления даже

в тех случаях, где была возможность дифференциации (противопоставление

именительного и объектного падежа у местоимений), форма объектного падежа

начинает заменяться формой именительного: Him was given a book заменяется

на He was given a book. Так в современном английском языке развивается и

получает распространение пассивная конструкция с подлежащим, обозначающим

непрямой объект действия.

Подводя итог, заметим, что английский язык унаследовал двухграммемную

категорию залога — общую для большинства индоевропейских языков — из

протогерманского языка-основы. Хотя уже в древнеанглийском языке так

называемый синтетический медиопассив (аналог современного страдательного

залога) был представлен лишь единичными реликтовыми формами.

Древнеанглийский период характеризовался использованием прежде всего

сочетаний глагола-связки и причастия II для выражения действия,

совершаемого над подлежащим. Однако говорить о наличии в древнеанглийском

аналитических форм страдательного залога ещё слишком рано. Этому есть

несколько причин:

1) Дифференцированное использование глаголов-связок beon и weorюan

указывает на степень их грамматизации, недостаточную для признания этих

глаголов вспомогательными;

2) Причастие II имело относительную синтаксическую самостоятельность в

рамках пассивной конструкции. Это выражалось в согласовании причастия с

подлежащим в числе и роде;

3) Расположение членов пассивной конструкции в предложении допускало

определённую дистантность и даже препозицию причастия по отношению к

глаголу-связке.

Всё это позволяет с большой долей уверенности считать конструкции

“глагол-связка + прич. II” скорее синтаксическими образованиями, чем

аналитическими залоговыми формами глагола. И тем не менее в современной

англистике много учёных отстаивающих противоположную точку зрения, а сам

вопрос о статусе подобных сочетаний до сих пор остаётся открытым.

В среднеанглийский период происходит становление аналитической формы

пассива, которой присуща неразрывная слитность её частей, в совокупности

передающих значение пассивности. Упрощение парадигм существительных в этот

период объясняет возможность употребления беспредложного косвенного

дополнения активных конструкций в качестве подлежащего при пассивной форме

глагола, что является характерной чертой среднеанглийского синтаксиса.

Предложения подобного типа окончательно укоренились в английском языке в

новоанглийский период и получили широкое распространение.

4. ФОРМЫ ВЫРАЖЕНИЯ ЗАЛОГОВЫХ ОТНОШЕНИЙ В СОВРЕМЕННОМ АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ

Специфика исторического развития английского языка обусловила наличие

ряда особенностей в его строе. В современном английском преобладают

аналитические формы выражения грамматических значений. В связи с

аналитическими формами, их сущностью, структурой и особенностями

функционирования существует множество противоречивых мнений, спорных

вопросов и проблем. Одна из них — разграничение совпадающих по форме

аналитических глагольных форм и предикативных сочетаний связочного глагола

с именем.

4.1. Статус сочетаний «глагол-связка + причастие II»

Перед нами стоит задача исследовать природу сочетаний глаголов-связок

с причастием II. В частности, нас интересует статус конструкций «to get (to

become) + причастие II», получивших широкое распространение в современном

английском языке. В синтаксическом плане вопрос может быть сформулирован по-

другому: в каких случаях сочетание глагола-связки с причастием II выступает

в предложении как глагольное сказуемое, а в каких — как составное именное?

Два примера:

1. You are mistaken.

2. You are often mistaken for your brother.

Идентичные по форме, эти сказуемые отличаются, тем не менее, по

значению и принадлежат к разным типам. В первом случае перед нами составное

именное сказуемое, представленное сочетанием глагола-связки и предикатива

(you are mistaken = you are wrong). Во втором предложении мы имеем дело с

простым глагольным сказуемым, представленным аналитической формой

страдательного залога (вспомогательный глагол + причастие II). Усложняют

дело и омонимичные формы причастий и прилагательных: broken a – broken pII,

wounded a – wounded pII.

Классифицировать сказуемое структуры «to be + причастие II» — это, по

сути, значит определить два решающих момента:

1. Имеет сказуемое чисто глагольный характер или описывает некое состояние

подлежащего, то есть выражает оно действие или качественную

характеристику?

2. Является сочетание «to be + причастие II» простой комбинацией глагола-

связки и адъективированного причастия или аналитической формой глагола?

Как видим, семантический, морфологический и синтаксический аспекты

проблемы тесно взаимосвязаны. Немаловажную роль играет в подобных случаях и

контекст. Так, например, контекстуальными показателями глагольного

характера сказуемого могут служить:

. указание на исполнителя или инструмент действия (введённые

предлогами by, with, а также in, of).

e. g.: I played it gleefully and often for a year or so until it was

ripped off by some bikers. (L. Bangs);

CAD and desktop publishing are improved with ever new and faster PCs.

(PC World).

— обстоятельства, характеризующие действия:

e. g.: He shouted defiantly at a Phalangist fighter and was instantly

shot in the belly. (Independent on Sunday).

. видо-временные формы самого глагола to be:

e. g.: .Two teenage girls had provided information that Rastafarians

were selling tickets to Saturday night «acid house» parties at which drugs

were being traded. (R. Chesshyre). (Как правило, из всех пассивных форм

только в формах Indefinite глагол to be может выполнять функцию «чистой»

логической связки, то есть соединять подлежащее с именным элементом).

. последовательность действий, в которую входит действие, выраженное

пассивной формой глагола:

e. g.: The working party is against "access courses", believing that

if blacks were helped to the starting line, once they were in the force

they would be seen as second class citizens, and would struggle to keep up.

(R. Chesshyre)

С другой стороны в определённых контекстах может наблюдаться

нейтрализация глагольности причастия и усиление его именных характеристик

(напр. в паратаксическом ряду с другими именными частями речи или в тех

случаях, когда причастие определяется наречиями, указывающими на степень

проявления качества):

e. g.: If you don't have it apart, cleaned, and together again before

the day is out, I'll coagulate your brains with alternating current. (I.

Asimov)

I was to get very accustomed to that look. (R. Sheckley)

Как было отмечено, видо-временная форма глагола to be также может

служить индикатором статуса конструкции «to be + причастие II». Известно

что, временные формы групп Continuous и Perfect несут в себе определённую

характеристику действия касательно его продолженности либо завершённости.

Поэтому в формах Continuous Passive и Perfect Passive процессуальность

выражена относительно чётче, чем в формах Indefinite Passive, где

наблюдается некоторая неоднородность значений. Причины этой неоднородности

— преимущественно лексические (а именно семантика знаменательного элемента

пассивной конструкции — причастия II), выражается она примерно следующим

образом: формы действительного и страдательного залогов непредельных

глаголов характеризуются определённым функциональным и семантическим

параллелизмом, в то время как пассивные формы Indefinite предельных

глаголов могут иметь два значения — актуальное и результативное.

Актуальное значение (значение действия) страдательных форм Indefinite

соотносимо с аналогичным значением активных форм Indefinite.

e. g.: He shouted defiantly at a Phalangist fighter and was instantly

shot in the belly. (Independent on Sunday);

He asked, "Are there galleries where you shoot men, too?" (R.

Shekley).

В обоих этих случаях глагольные формы обозначают действие.

Реализация результативного значения страдательных форм Indefinite

возможна благодаря двойственной природе их смыслового элемента — причастия

II. Помимо значения пассивности причастия предельных глаголов имеют

импликацию терминативности (завершённости действия):

e. g.: He stepped over to the window, and shouted through it at the

top of his voice that the vacancy was filled. (A. C. Doyle)

Итак, в конструкциях «to be + причастие II предельного глагола»

происходит своего рода перераспределение смысловой нагрузки: информация о

действии как о факте свершившемся и имеющем результат сосредоточена в

причастии, а не выражается личной формой глагола (ср. формы Perfect).

Эта специфика причастия II проявляется особенно ярко в тех случаях,

когда перфектный аспект его смысловой структуры выходит на первый план, в

значительной степени нейтрализуя элемент пассивности. В частности это

касается причастий II субъектных глаголов, в случае с которыми говорить о

значении пассивности вообще не приходится.

e. g.: Pay the deadly price / Lift the fallen prize… (Paradise Lost);

And dim the light of an already faded prima donna (Metallica);

Gone was the coarse brown tint! (A. C. Doyle)

В подобных случаях (как в функции определения, так и в функции

предикатива) причастие II обозначает скорее некое «статичное» качество

предмета, во многом теряя своё значение процессуальности, то есть, по сути,

переходит в разряд прилагательных. Таким образом, в предложении «He is

gone» (= he is dead, he is no longer there) мы имеем дело со свободным

синтаксическим сочетанием, а не с аналитической формой глагола. Для такого

вывода имеются следующие основания:

1. Субъектные глаголы не способны образовывать залоговые оппозиции, хотя

чисто внешнее противопоставление форм to go и to be gone, goes и is gone

и т. п. возможно.

2. С точки зрения семантики слово gone в указанном контексте демонстрирует

отдалённую лексическую связь с глаголом to go и, следовательно, не

эквивалентно причастию gone в предложении «He has gone». Это позволяет

отнести gone в значении «dead, lost, past, no longer existent» к

прилагательным.

3. Использование глагола-связки to be в форме Indefinite без дополнительных

показателей глагольности указывает на то, что сочетание «to be +

причастие II» в целом обозначает скорее некое состояние подлежащего, чем

действие.

Кроме аналитических форм страдательного залога со вспомогательным

глаголом to be значение пассивности в современном английском языке могут

передавать сочетания других глаголов-связок (to get, to remain, to look, to

stand, etc.) с причастием II. Подобно вспомогательным глаголам, глаголы

связочные представляют результат грамматизации (более или менее

последовательной) глаголов знаменательных. В чистом виде значение связки

выступает в глаголах, обозначающих различные формы существования именного

предиката, — быть, становиться, оставаться. (англ. to be — to become — to

remain).

e. g.: His eyes were fixed steadily upon the Earthman at the other

side of the table. (I. Asimov)

Other computer companies soon started to produce lower cost copies,

machines which generically became known as "clones". (PC World)

The fear of chaos ... remains deeply entrenched in the minds of people

who remember only too well the torments of the Cultural Revolution. (The

Independent)

Вокруг них группируется большое число связочных глаголов, менее

грамматизованных, с более ограниченной сочетаемостью и с фразеологической

связанностью значений.

Показательно, однако, что, с точки зрения сравнительно-исторической,

даже наиболее грамматизованные связочные глаголы были в прошлом лексически

полнозначными. Ср.: герм. werdan (нем. werden) “остановиться” — лат.

vertere — слав. врътЂти “вертеть” — др.-инд. v?t “вращаться” (производные

ср.-в.-нем. Wirtel, ст.-слав. врътено “веретено”), с переходом значения

“вращаться” > “становиться”; др.-в.-нем. bilоban “оставаться” (готск.

bileiban, нем. bleiben) — ст.- слав. льпнати, лит. lipti “липнуть” (греч.

??????? “жирный”, ????? “жир”), с переходом “липнуть” > “оставаться”; ст.-

слав. быти “быть” (откуда был, буду), лит. buti “быть”, лат. fui “был”,

futurus “будущий” (и.-е. bhu) — греч. ??? “расту” (производные: ????

“растение”, ????? “природа”), др.-в.-нем. bыan “жить” (готск. baъan, нем.

bauen “обрабатывать землю”), переход: “расти” > “жить” > “быть”; герм.

супплетивное прошедшее: was “был” (нем. war, инф. wesan “быть”) — др.-инд.

vбsati “обитает”, “пребывает”, “ночует”, переход значения: “обитать” >

“пребывать” > “быть”. Только настоящее время глагола существования и.-е. es-

(герм. ist, лат. est, греч. ????, др.-инд. бsti, слав. есть) не имеет

этимологии такого рода, потому что представляло, по-видимому, уже в

индоевропейском языке связку в собственном смысле. [10;114]

М. М. Гухман называет глагол быть “идеальной связкой”. Сходным образом

высказывался об этом Л. В. Щерба в статье “О частях речи в русском языке”:

“Строго говоря, существует только одна связка быть, выражающая логическое

отношение между подлежащим и сказуемым. Все остальные связки являются более

или менее знаменательными, т. е. представляют из себя контаминацию глагола

и связки, где глагольность может быть более или менее ярко

выражена”.[10;114]

В. М. Жирмунский предпочитает говорить не о “контаминации глагольной

и связочной функций”, а о “неполной грамматизации” таких глаголов, имея в

виду лишь частичную утрату ими своего прямого лексического значения.

Подобные глаголы занимают промежуточное положение между знаменательными

глаголами и связками. [10;115]

Учитывая это обстоятельство, есть все основания включить в широкий

круг связочных глаголов, в разной степени грамматизованных, и целый ряд

других глаголов, употребляемых с именными сказуемыми, даже в тех

многочисленных случаях, когда глагол лишь в ограниченном круге употребления

“бледнеет”, теряя в большей или меньшей степени своё первоначальное

значение.

e. g.: I feel hung up and I don't know why. (The Beatles)

She couldn't see anything to make Jilly look stricken. (C. Lamb)

... you found yourself deprived in an instant of wife and of fortune

(A. C. Doyle)

Simon asked one of the girls, "Do you stay dead when they kill you?"

(R. Sheckley)

... a question or remark fell unheeded upon his ears..., (A. C.

Doyle)

Ср. в немецком языке связочное употребление таких глаголов широкой

семантики со значением движения и покоя, как liegen “лежать”, stehen

“стоять”, gehen “ходить”; например: der Weg stand frei “путь был свободен”

(букв. “стоял свободен”), die Sache liegt klar “дело очевидно” (букв.

“лежит очевидно”), das Glas ging in Stьcke “стакан разбился” (букв. “пошёл

на куски”) и др. В таких случаях грамматическое объединение сложного

сказуемого сопровождается его фразеологическим (лексическим) сращением.

Существует мнение, что в английском языке насчитывается около 60

связочных глаголов (Г. Керм, В. Н. Ярцева). [10;117] Глаголы эти (copulas

or linking verbs) “находятся на разных ступенях развития в направлении к

состоянию связки (copula state)”, сохраняя при этом в большей или меньшей

степени своё первоначальное конкретное значение, так что, хотя и являясь

связками, они в то же время по своему значению более или менее отличаются

друг от друга и от связки быть (to be). Распространены следующие связки: to

go “ходить”, to come “приходить”, to fall “падать”, to keep “держать(-

ся)”, to grow “расти, увеличиваться”, to turn “поворачиваться”, to get

“получать, достигать” и др. Например: to fall ill, silent, dumb, asleep,

dead; to go cold, hot, mad, white и т.д.; to keep alive, cool, still,

quiet, silent и т.д.; to grow old, fat, nervous и т.д. Значительная их

часть употребляется не только в качестве связок, но также в качестве

полнозначных глаголов, сохраняя в определённых ситуациях всю полноту своего

конкретного значения.

Проблема эта сама по себе далеко не нова. Как известно, ещё в

древнеанглийском языке в образовании пассивных оборотов (конструкций,

передающих значение пассивности)[1] могут участвовать два глагола-связки —

b??n и w??rюan. Это объясняется следующими особенностями данных связок:

1. Различие в семантике глаголов b??n и w??rюan.

В частности, b??n отличается от w??rюan большей степенью

морфологизации, так как в письменный период этот глагол уже утрачивает

значение «жить, находиться, пребывать», что обусловливает его употребление

в качестве «чистой» логической (формальной) связки для соединения

подлежащего и предикатива:

e. g.: зif юin hiзe wжre sefa swa searo-зrim, swa юu self talast…

(Песнь о Беовульфе) «коль сердце твоё было таким храбрым, как ты сам

говоришь…»;

южt зeweorc зeworct wжs (Паркерская хроника) «эта крепость была

построена».

Иначе говоря, сочетание b??n с именным элементом в древнеанглийском

комплексно выражает некое качественно единообразное состояние субстанции в

момент, определённый временной формой связки.

Глагол w??rюan хотя и подвергается некоторой десемантизации ещё в

протогерманском языке-основе [10,114], тем не менее, сохраняет в

древнеанглийском своё базовое (пусть и значительно обобщённое) лексическое

значение — «становиться», продолжая употребляться и в качестве

полнозначного глагола.

Таким образом, в древнеанглийском конструкции с w??rюan обозначают

переход субъекта в качественно новое состояние, описанное в полностью

знаменательной части конструкции (в нашем случае это причастие II).

e. g.: южr wearю Ordheh cyninзes юeзn ofslжзen (Коттонская хроника)

«там был убит Ордхех, слуга короля».

2. Дифференцированная сочетаемость глаголов-связок.

Пассивные обороты с глаголом b??n образуются только от переходных

глаголов (как предельных, так и непредельных).

e. g.: his зestreon beoр eall ?spended (Паркерская хроника) «всё его

имущество было израсходовано», (переходный предельный глагол);

lyft wжs onhrered (Песнь о Беовульфе) «воздух двигался», (переходный

непредельный глагол).

Глагол-связка w??rюan, в свою очередь, вступает в сочетания лишь с

причастиями II переходных предельных глаголов.

e. g.: on р?m dжзe wurden зearl?ce t?da зesette (Церковная история

Беды) «в тот день были установлены времена года».

Причину такого употребления следует искать, прежде всего, в семантике

связки w??rюan, обозначающей приобретение некоего качества скорее как

результат, а не процесс, что вполне согласуется с таким элементом семантики

предельных глаголов, как обязательная ориентация действия на конкретный

исход.

Сочетания обоих типов (как с b??n, так и с w??rюan) не передают

целостного значения действия в собственном смысле, являясь, следовательно,

не аналитическими глагольными конструкциями, а неграмматизованными

комбинациями глагола-связки и причастия II в предикативной функции. Для

подтверждения вышесказанного рассмотрим следующее предложение:

we synd ?worpene hider on ю?s deopan d?lo (Песнь о Беовульфе) «мы были

изгнаны сюда, в эти глубокие долины».

1. Глагол-связка synd (I л., мн. ч., наст. вр. глагола b??n) указывает на

наличие у подлежащего определённого качества в настоящем, статичный

результат действия, протекавшего в прошлом и исчерпавшего себя к

моменту, условно определённому временной формой глагола-связки.

2. Причастие ?worpene, являющееся формой предельного глагола, обозначает

конечное состояние подлежащего, достигнутое им в результате

воспроизведённого над ним действия.

Трансформационный анализ предложения подтверждает, что в этом случае

именные черты причастия II преобладают над глагольными. С учётом временной

формы глагола-связки наиболее адекватный перевод данного предложения на

современный английский язык будет примерно следующим:

we are the ones (pron) who have been driven into these lowlands,

что может быть преобразовано в

we are exiles (n) in these lowlands.

Дополнительным аргументом в пользу преимущественно именной природы

древнеанглийского причастия II может служить его согласование с подлежащим,

максимально сближающее причастие II с именем прилагательным.

Сходным образом может быть проанализировано предложение «lyft wжs

onhrered» с той лишь разницей, что образованный от непредельного глагола

пассивный оборот wжs onhrered не обозначает достигнутое состояние

подлежащего как результат действия, а констатирует пребывание подлежащего в

некотором состоянии в определённый момент.

Для сравнения проанализируем пассивный оборот с w??rюan:

e. g.: on р?m dжзe wurden зearl?ce t?da зesette.

1. Глагол wurden (III л., мн. ч., прош. вр. глагола w??rюan) в силу своего

лексического значения предполагает изменение состояния подлежащего,

непосредственное обретение им новой качественной характеристики.

2. Само новое состояние подлежащего как результат стороннего воздействия

лексически выражено причастием II предельного глагола.

Следовательно, основное отличие оборотов «w??rюan + прич. II

предельного глагола» от конструкций типа «b??n + прич. II предельного

глагола» заключается в общем характере выражения предикативного признака:

обороты с b??n обозначают свойство подлежащего в статике, тогда как

сочетания w??rюan с причастием II имеют общий оттенок процессуальности,

свойственный глагольным формам. Это позволяет отдельным исследователям

утверждать, что конструкции «w??rюan + прич. II» более точно передают в

древнеанглийском языке значение пассива [11;168].

Однако следует заметить, что данная динамическая составляющая,

значение прогресса признака, присущие всей конструкции «w??rюan + прич. II»

в целом, в действительности оказываются локализованными лишь в одном её

элементе — глаголе-связке, реализующем таким образом в рамках конструкции

своё лексическое значение («становиться»).

e. g.: Ordheh wearю ofslжзen. «Ордхех был убит» = «*Ордхех стал убитым

(мёртвым)».

Таким образом, значение рассматриваемой конструкции сводится к сумме

значений входящих в её состав элементов, а вся конструкция, следовательно,

не характеризуется обязательной для аналитической формы семантической

целостностью.

В среднеанглийский период глагол wurthen (д.-а. w??rюan) постепенно

выходит из употребления, и на тот момент сочетание глагола ben (wesan) c

причастием II остаётся единственным средством выражения пассива в

английском языке вне зависимости от лексических особенностей глагола.

Главной причиной исчезновения глагола wurthen считают тот факт, что в

среднеанглийский период этот глагол перестаёт употребляться как

полнозначный, а затем, соответственно,— и как вспомогательный. [11;172] На

наш взгляд, то, что wurthen не оформился как вспомогательный глагол для

образования аналитической формы пассива, объясняется также его

функциональной и комбинаторной ограниченностью. Так ещё в древнеанглийском

наблюдается избирательная сочетаемость w??rюan (с. а. wurthen) с

глагольными лексемами в пассивных конструкциях, (см. схему 3):

|b??n (с. а. wesan (ben) + причастие II |

| |wurthen(с. а. w??rюan) + |

| |причастие II |

|переходные предельные |переходные непредельные глаголы |

|глаголы | |

Схема 3

Вполне вероятно, что вследствие этого cочетания «wurthen + причастие

II» были полностью вытеснены универсальными конструкциями с wesan (ben).

В это время благодаря существенным изменениям в морфологическом строе

английского языка (см. подробнее п. 3.3) в системе форм английского глагола

возникла аналитическая форма страдательного залога, представленная

сочетанием вспомогательного глагола wesan (ben) и причастия II объектных

глаголов. С этого этапа намечается расхождение в значении сочетаний «wesan

(ben) + причастие II», послужившее основой нынешней полисемии конструкции

«to be + причастие II», которая со среднеанглийского периода обозначает:

1. Действие, совершаемое над подлежащим:

e. g.: noght was foryeten by th’ infortune (Chaucer) «ничто не было

обойдено несчастьем»;

2. Признак субъекта, его качественную характеристику:

e. g.: bless’d art thou amongst women (The Bible) «благословенна ты

средь жён».

Итак, новая аналитическая конструкция распространяет своё действие на

обширную группу объектных глаголов, представляя собой унифицированное

средство выражения пассивности. Именно в связи со среднеанглийским

страдательным залогом впервые встаёт вопрос о разграничении совпадающих по

форме свободных синтаксических сочетаний «wesan (ben) + причастие II» и

аналитических форм пассива. (Напомним, что в древнеанглийском последних не

существовало). В подобных условиях показателями глагольного статуса

сочетания могут служить:

1. Видо-временная форма глагола wesan (ben);

2. Контекстуальные индикаторы — указание на исполнителя либо инструмент

действия, обстоятельства, дополнительно характеризующие действие и т. д.

Так, например, в предложении «with many a tempest hadde his berd been

shake» (Chaucer) (его борода была овеяна многими бурями)

а) перфектная форма сказуемого характеризует его как глагольную форму,

выражающую действие в его временном отношении к определённому моменту.

б) дополнение with many a tempest обозначает источник действия,

направленного на объект.

Вывод очевиден: hadde been shake является в данном контексте

аналитической залоговой формой.

С XIX – XX в. в. в английском языке наблюдается широкое

распространение оборотов «to get (to become) + причастие II», способных

передавать значение пассивности [14; 78].

e. g.: A review for Rolling Stone (which never got printed) of a Bob

Dylan bootleg. (L. Bangs)

I rapidly became known among the live-now-pay-later set as a

sophisticated sort of odd-job man. (T. Blacker).

По своей функции данные обороты эквивалентны древнеанглийским

конструкциям «w??rюan + причастие II», то есть обозначают приобретение

субъектом определённого признака, качества, свойства. Довольно часто это

качество является результатом некоего стороннего воздействия.

e. g.: Your Majesty, as I understand, became entangled with this young

person,... (A. C. Doyle)

Признавая семантическое сходство глаголов to get и to become в

указанных конструкциях, мы, тем не менее, разделяем точку зрения Г. Керма,

который отмечает, что конструкции с to become (в отличие от конструкций с

to get) обозначают некий конечный результат изменений, приобретение

состояния как свершившийся факт, а не как процесс. [14;77]

Анализ конструкций «to get (to become) + причастие II» следует начать

с их морфологического аспекта. Если мы признаём рассматриваемые сочетания

аналитическими формами страдательного залога, то тогда любая залоговая

оппозиция должна содержать по меньшей мере два маркированных члена,

противопоставленных форме действительного залога:

e. g.: to entangle – 1. to be entangled, 2. to get entangled;

to know – 1. to be known, 2. to become known, etc.

Учитывая принимаемую нами во внимание разницу в значении глаголов to

get и to become (обретение признака как процесс и как конечный результат),

мы вынуждены признать наличие как минимум трёх форм страдательного залога в

английском языке:

e. g.: to entangle – 1. to be entangled, 2. to get entangled, 3. to

become entangled.

Рассуждая аналогичным образом, ничто, казалось бы, не мешает нам

включить в состав залоговых оппозиций сочетания причастия II с такими

глаголами широкой семантики, как to stay, to remain, to look, to feel, to

stand, to fall, to lie, to bide, to find oneself и т.д.

e. g.: The fear of chaos ... remains deeply entrenched in the minds

of people who remember only too well the torments of the Cultural

Revolution. (The Independent)

I feel hung up and I don't know why. (The Beatles)

... a question or remark fell unheeded upon his ears..., (A. C.

Doyle)

... you found yourself deprived in an instant of wife and of fortune

(A. C. Doyle)

"Tell me, dad," said she, looking, I thought, a little disturbed, ...

(A. C. Doyle)

Divided we stand! (Paradise Lost)

Всем этим сочетаниям присущ определённый оттенок значения пассивности,

который является элементом смысловой структуры причастия II. Это позволяет

противопоставить значение этих сочетаний значению форм действительного

залога. Однако представляется целесообразным прибегнуть к

трансформационному анализу, чтобы проверить правомерность подобного

противопоставления:

e. g.: Jack loves Linda. — (действительный залог)

Linda is loved (by Jack). — (страдательный залог)

(

Linda gets loved. — Linda becomes loved. — Linda remains loved. —

Linda finds herself loved, etc.

Как видим, в результате преобразования сказуемого содержание

исходного предложения передаётся неадекватно. В каждом из случаев замена

вспомогательного глагола to be на другой глагол привносит в содержание

предложения новый смысл, определённый семантикой подставляемого глагола.

Именно семантика этих связок ограничивает их сочетаемость, например,

невозможно:

e. g.: *The girl looks loved. *The window feels broken.

Глагол to be, в свою очередь, характеризуется неограниченной

сочетаемостью:

e. g.: The girl is loved. The window is broken.

Сопоставляя же сочетания «to get (to become) + причастие II» и

универсальную форму пассива «to be + причастие II», мы видим, что

конструкции «to get (to become) + причастие II» несут в себе смысловой

элемент становления, обретения признака, тогда как пассивные обороты с to

be такой семантики не имеют. Лишь в случае с причастиями II предельных

глаголов наблюдается некоторое совпадение значений:

e. g.: the city was ruined = the city got ruined.

Таким образом, главное отличие пассивных конструкций с to get

(become) от форм с to be заключается в степени проявления лексического

значения этих глаголов: глагол to be является полностью

морфологизированным, лишён всякой семантики, глаголы to get и to become

сохраняют своё значение и, как результат, не могут считаться

вспомогательными. Это касается и вышеупомянутых глаголов типа to remain, to

look, to feel и т. д.

Достоин внимания тот факт, что в современном немецком языке

существуют пассивные конструкции:

1. Со вспомогательным глаголом werden «становиться» — (аналог д. а.

w??rюan),

2. С глаголом sein «быть» — (аналог д. а. b??n).

В результате полной грамматизации глагола werden пассивные

конструкции с ним являются в немецком языке абсолютно универсальными,

охватывают все глагольные лексемы языка, способные образовывать залоговые

оппозиции, включая непредельные, что ещё раз указывает на лексическую

«опустошённость» werden, напр.: ich werde geliebt (меня любят).

Конструкции с sein более ограничены в смысловом плане, так как

образуются в основном от предельных глаголов и обозначают лишь состояние

подлежащего, напр.: die Tьr ist geцffnet (дверь открыта). Подобная

импликация статики (NB : на лексическом уровне) даёт некоторым

исследователям повод исключить пассивные конструкции с sein из числа

аналитических. [10; 112]

Что касается причастий II непредельных глаголов, то они в форме

«пассива состояния» малоупотребительны, поскольку совпадают по значению с

пассивом, образованным при помощи глагола werden:

ich bin geliebt = ich werde geliebt. [10;113]

Это наблюдение ещё раз подтверждает вывод о том, что в языке, строго

говоря, может существовать лишь одна аналитическая форма страдательного

залога — форма, имеющая в качестве вспомогательного элемента максимально

десемантизированный глагол, например to be в английском языке или werden в

немецком.

На наш взгляд, считать сочетания «to get (to become) + причастие II»

аналитическими формами страдательного залога нельзя на основании уже как

минимум двух доводов:

1. У активной формы любого глагола, способного образовывать залоговую

оппозицию, в страдательном залоге есть лишь одно чисто морфологическое

соответствие — форма пассива со вспомогательным глаголом to be.

Соответственно, у сочетаний «to get (become, etc.) + причастие II» нет

морфологических аналогов в действительном залоге.

2. Глагол to be — единственная полностью морфологизированная связка.

Остальные сохраняют (хотя и не в полном объёме) своё исходное лексическое

значение, что не позволяет им считаться элементами аналитической

конструкции.

Кроме вопроса о конструкциях «to get (become) + причастиеII» в

современной англистике спорным остаётся характер сочетаний глагола с

возвратными и взаимными местоимениями, которые, согласно некоторым

исследователям [14;75] имеют право претендовать на статус аналитических

форм залога. Также в языкознании нет единого мнения о правомерности

выделения в английском языке форм так называемого «среднего залога».

Трактовке вышеназванных форм посвящёны следующие разделы нашего

исследования.

4.2. Проблема возвратного залога

По своему определению возвратный залог указывает, что действие,

исходящее от деятеля, является на него же и направленным.

e. g.: Still, she comforted herself, this was the chance of a

lifetime. (D. James)

I undressed, and when I got down to the hide I looked at my

belly.(R. A. Heinlein)

Итак, рассматривая проблему с позиции морфологии, необходимо

установить, является ли сочетание «глагол + возвратное местоимение» (e.g.:

she comforted herself) формой возвратного залога, то есть выполняет ли

возвратное местоимение в подобных случаях функцию служебного слова,

участвующего в образовании отдельной залоговой формы. У вопроса имеется и

синтаксический аспект: составляют ли возвратное местоимение и глагол, к

которому оно относится, один член предложения (в большинстве случаев

сказуемое), либо же возвратное местоимение выполняет в предложении

самостоятельную синтаксическую функцию.

С точки зрения значения ничто не мешает нам утверждать, что

глагольная лексема «comfort» в предложении «She comforted herself»

имеет ту же диатезу (см. п. 2), что и в предложении «She comforted him».

Действие исходит от субъекта и направлено на объект, который в первом

случае совпадает с субъектом, а во втором случае находится во внешней по

отношению к субъекту действительности. Тогда становится очевидным тот факт,

что в случае «She comforted herself» местоимение herself выполняет функцию

прямого дополнения (как и местоимение him в предложении «She comforted

him»).

В отдельных случаях значение сочетания «глагол + возвратное

местоимение» не равно сумме значений составляющих его компонентов.

e. g.: And then he found himself on the street. (R. Shekley)

One night I found myself on an operating table... (R. A. Heinlein)

В приведённых примерах значение словосочетания «to find oneself» не

может быть сведено к просто «найти себя». Следовательно, такие сочетания,

как «to find oneself» должны рассматриваться как фразеологические единицы.

Для решения вопроса о статусе сочетаний «глагол + возвратное

местоимение» Б. Ильиш предлагает обратиться к анализу синтаксических

контекстов, в которых данные сочетания фигурируют. [13;123] Так, например,

в пользу синтаксической самостоятельности возвратных местоимений в подобных

случаях могут свидетельствовать примеры типа «глагол + возвратное

местоимение + имя существительное или местоимение» или «глагол +

(возвратное местоимение + приложение)»:

e. g.: I see this man Meek doing everything that is natural to a

complete man: carpentering, painting, digging, pulling and hauling,

fetching and carrying, helping himself and everybody else … (B. Shaw)

I am defending myself – an accused communist. (R. Fox)

На наш взгляд, уже сама возможность существования в английском языке

подобных предложений ставит под сомнение грамматическую слитность

конструкций «глагол + возвратное местоимение», даже если бы примеры вроде

вышеуказанных не были найдены в аутентичных источниках.

Признанию сочетаний «глагол + возвратное местоимение» аналитическими

формами возвратного залога препятствует также их семантическая

неоднородность. В ряде случаев возвратное местоимение при глаголе (в

особенности это касается дитранзитивных глаголов) обозначает не объект, на

который непосредственно направлено действие, а адресат действия.

e. g.: This was ridiculous, she told herself. (S. Weston)

She lit herself a cigarette. (R. Dahl)

При своей внешней схожести предложения «She comforted herself» и «She

told herself» основаны на неидентичных диатезах, а возвратное местоимение

herself, входящее в их состав, выполняет разные синтаксические функции —

прямое и косвенное дополнение соответственно. Подобная дифференциация

служит дополнительным свидетельством недостаточной грамматизации сочетаний

«глагол + возвратное местоимение».

Всё вышесказанное склоняет нас к выводу, что сочетания глагола с

возвратным местоимением не могут рассматриваться как особые формы

залога[2]. В предложениях типа «She comforted herself» глагол выступает в

действительном залоге, а возвратное местоимение выполняет функцию прямого

дополнения. В тех немногих случаях, когда сочетания глагола с возвратным

местоимением характеризуется определённой идиоматичностью (напр. to find

oneself в значении «оказаться», to help oneself в значении «угощаться», to

enjoy oneself в значении «хорошо проводить время»), речь идёт всё же о

лексической слитности компонентов, а не о грамматической.

4.3. Проблема взаимного залога

Согласно традиционной формулировке взаимный залог обозначает обоюдное

действие двух или нескольких субъектов.

e. g.: … they take to … trying to comfort one another with stories.

(R. Dahl)

… I would give us both time to get to know each other again. (C. Lamb)

… the next time we met he might be the colonel and I the

sergeant. (R. A. Heinlein)

Исследуя проблему взаимного залога в английском языке, приходится

отвечать на такие же вопросы, как и при рассмотрении вопроса о возвратном

залоге. Главный из них — является ли сочетание «глагол + взаимное

местоимение (each other / one another)» аналитической формой взаимного

залога?[3]

Для ответа на этот вопрос нужно установить следующее:

1. Обладает ли сочетание глагола со взаимным местоимением семантической

целостностью, достаточной для признания его стабильной аналитической

формой?

2. Можно ли считать взаимное местоимение при глаголе морфологическим

средством выражения значения взаимности?

3. Выступает ли рассматриваемое сочетание в предложении как один член или

как свободное синтаксическое сочетание?

Говорить о какой бы то ни было идиоматичности применительно к

конструкции «глагол + взаимное местоимение» не приходится, так как значение

конструкции может быть представлено суммой значений составляющих её

компонентов. Семантически предложение «They comforted one another»

аналогично предложению «They comforted the neighbours»: в обоих случаях

действие субъекта направлено на объект, который в первом случае

тождественен субъекту, а во втором — отличен от него.

Тот факт, что взаимное местоимение в рассматриваемых сочетаниях несёт

полную смысловую нагрузку, отказывает ему в праве считаться служебным

элементом аналитической конструкции, то есть значение взаимности в

конструкции «глагол + взаимное местоимение» выражается не морфологически, а

лексически.

Возможность включения в состав конструкции однородных дополнений также

указывает на её неморфологизированный характер (e. g.: They comforted one

another and the neighbours).

Таким образом, как и в случае с возвратным залогом, мы вынуждены

признать отсутствие форм взаимного залога в английском языке. Глагол в

предложениях типа «They comforted one another» выступает в форме

действительного залога, а взаимное местоимение при нём выполняет функцию

прямого дополнения. Значение взаимности передаётся чисто лексическими

средствами.

4.4. Проблема среднего залога

Согласно широко распространённой формулировке средний залог

указывает, что действие, исходящее от субъекта, замыкается в его же сфере.

e. g.: His head did not turn as he spoke. (I. Asimov)

The door opened, a girl stepped in... (R. Shekley)

Rob’s expression had changed several times … (D. James)

Суть проблемы обозначится более чётко, если мы сравним употребление

глаголов в вышеприведённых примерах с употреблением их в следующем наборе

предложений:

1. You send her into the cellar on some errand, and then turn the key

upon her … (A. C. Doyle)

2. She opened the envelope and drew out the contents. (R. Dahl)

3. I really must try to make him change the way he dresses … (R. Dahl)

В предложении «His head did not turn» диатеза глагольной лексемы turn

представлена лишь субъектом действия, в то время как в предложении «You

turn the key» — субъектом и объектом действия. В семантическом плане это

означает, что во втором примере мы имеем дело с действием, переходящим с

субъекта на объект, а в первом примере действие определённо производится

субъектом, но при этом направленностью на объект не характеризуется. Иными

словами, мы имеем дело с различиями в семантике глагола to turn в обоих

случаях. Так в предложении «His head did not turn» глагол to turn

(поворачиваться) имеет значение «самостоятельно производить вращательное

движение», а в предложении «You turn the key» глагол to turn (поворачивать)

имеет значение «вызывать вращательное движение объекта».

При очевидной схожести этих лексических значений глагола различие

между ними представляется существенным, так как именно на его базе у

глагола to turn выделяются два значения — переходное и непереходное, и

именно это различие определяет синтаксическую сочетаемость глагола: так во

втором примере to turn (переходный глагол) принимает прямое дополнение, в

первом же примере он такой способностью не обладает.

В этой связи стоит подвергнуть рассмотрению уже упомянутые нами

примеры «немаркированного» употребления некоторых глаголов в возвратном и

взаимном значениях.

e. g.: I really must try to make him change the way he dresses … (R.

Dahl)

… the next time we met he might be the colonel and I the

sergeant. (R. A. Heinlein)

Значения глагола to dress в значении «одеваться» и сочетания to dress

oneself эквивалентны. Однако значение возвратности реализуется в них по-

разному:

. в глаголе to dress (одеваться) элемент возвратности действия включён в

саму семантику глагола, и внешнее выражение объектной направленности

действия, соответственно, отсутствует. Данный глагол в указанном

значении не сочетается с дополнением и, следовательно, является

непереходным.

. в сочетании to dress oneself глагол to dress выступает в своём

переходном значении, принимая прямое дополнение (возвратное

местоимение). Таким образом, значение возвратности действия в сочетаниях

подобного рода выражается лексическими средствами.

Данная схема анализа справедлива и для глаголов / сочетаний «глагол +

местоимение» со значением взаимности (to meet, to kiss, to fight, to

divorce, etc.)

Итак, сопоставим следующие предложения:

1. The door opened, a girl stepped in... (R. Shekley)

2. I really must try to make him change the way he dresses … (R. Dahl)

3. … the next time we met he might be the colonel and I the

sergeant. (R. A. Heinlein)

С точки зрения морфологии, интересующие нас глагольные формы

объединены одним общим признаком — немаркированностью. В этом отношении они

полностью совпадают с действительным залогом.

Что касается семантического наполнения данных форм, то все эти три

глагола в указанных контекстах реализуют своё субъектное значение, то есть

обозначают действия, протекающие в сфере субъекта, не затрагивающие

«внешние» объекты. При этом подлежащее обозначает либо активного

исполнителя действия (как в примере «he dresses»), либо — в более широком

смысле — его начальную точку (как в примере «the door opened»).

Это обстоятельство позволяет объединить рассматриваемые формы в одну

группу и противопоставить их страдательному залогу. Проиллюстрируем это на

примере следующих предложений:

1. The door opened, a girl stepped in... (R. Shekley)

2. Just as I arrived, the door was opened … (A. C. Doyle)

Схема 4

Следует сделать оговорку, что эта же схема применима и к непереходным

глаголам, имеющим возвратное или взаимное значение, при сопоставлении пар

наподобие «he dresses – he is dressed», «we met — we were met».

Итак, мы снова вынуждены признать, что в случае с так называемым

средним залогом перед нами — формы действительного залога, как с точки

зрения семантики, так и с точки зрения морфологии.

Подводя итог настоящего раздела, нужно отметить, что трёхуровневый

анализ спорных залоговых форм в английском языке ещё раз доказывает

неправомерность признания их в качестве отдельных граммем категории залога.

Актив и пассив составляют единственную стабильную, подтверждённую на

семантическом и грамматическом уровнях залоговую оппозицию.

5. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Залог — категория глагола, основанная в семантическом плане на

возможности несовпадения логической (субъект > предикат > объект) и

синтаксической (подлежащее > сказуемое > дополнение) направленности

действия. На морфологическом уровне категория залога представлена формами

действительного и страдательного залогов (актив — немаркированный член

оппозиции, пассив представлен аналитической формой — сочетанием

вспомогательного глагола to be и причастия II знаменательного глагола).

Категория залога непосредственно связана с категорией переходности /

непереходности глаголов, хотя в современном английском языке эта связь

нередко является довольно относительной. Для сопоставления неоднородных

залоговых форм в различных языках используется универсальное понятие

диатезы — соответствие между ролями компонентов глагольной лексемы и

выражающими их членами предложения.

Следует отметить, что современная английская система залога

характеризуется наличием ряда специфических черт, зачастую несвойственных

другим, даже наиболее близким к английскому языкам. Эти особенности

являются непосредственным результатом процесса развития языковой системы,

обусловлены явлениями и фактами, которые имели место на более ранних этапах

становления английского литературного языка. Поэтому анализ современных

залоговых форм английского языка без изучения их в диахронии невозможен.

Исторический обзор показывает, что древнеанглийский язык

характеризовался использованием прежде всего сочетаний глагола-связки и

причастия II для выражения действия, совершаемого над подлежащим. Говорить

о наличии в древнеанглийском аналитических форм страдательного залога ещё

слишком рано. Их становление происходит в среднеанглийский период, т. к.

изменения в организации пассивных форм, характерные для этого периода,

привели к морфологизации бывших синтаксических конструкций. Исчезновение

окончаний у существительных в этот период привело к формальному уподоблению

прямого и косвенного беспредложного дополнений, а переход к прямому порядку

слов способствовал восприятию слова, стоящего на первом месте в предложении

(перед глаголом в личной форме), в качестве подлежащего. Этими

модификациями и объясняется возможность употребления беспредложного

косвенного дополнения активных конструкций в качестве подлежащего при

пассивной форме глагола, что является характерной чертой среднеанглийского

синтаксиса. Предложения подобного типа окончательно укоренились в

английском языке в новоанглийский период и получили широкое

распространение.

Всё вышесказанное объясняет, почему в современном английском языке

преобладают аналитические формы выражения грамматических значений. В связи

с аналитическими формами, их сущностью, структурой и особенностями

функционирования существует множество проблем, спорных вопросов и

противоречивых мнений. Так, например учёные до сих пор не пришли к единому

выводу, рассматривать ли сочетания глаголов-связок to get и to become как

аналитические формы глагола или как свободные синтаксические сочетания. По

своей функции данные обороты эквивалентны древнеанглийским конструкциям

«w??rюan + причастие II», то есть обозначают приобретение субъектом

определённого признака, качества, свойства. Довольно часто это качество

является результатом некоего стороннего воздействия, т. е. рассматриваемые

сочетания имеют способность передавать значение пассивности. Однако,

сопоставляя сочетания «to get (to become) + причастие II» и универсальную

форму пассива «to be + причастие II», мы видим, что конструкции «to get (to

become) + причастие II» несут в себе смысловой элемент становления,

обретения признака, тогда как пассивные обороты с to be такой семантики не

имеют. Следовательно, главное отличие пассивных конструкций с to get

(become) от форм с to be заключается в степени проявления лексического

значения этих глаголов: глагол to be является полностью

морфологизированным, лишён всякой семантики, глаголы to get и to become

сохраняют своё значение и, как результат, не могут считаться

вспомогательными. Это касается и других глаголов широкой семантики типа to

remain, to look, to feel и т. д.

Итак, на наш взгляд, считать сочетания таких глаголов с причастием II

аналитическими формами страдательного залога нельзя на основании уже как

минимум двух доводов:

1. У активной формы любого глагола, способного образовывать залоговую

оппозицию, в страдательном залоге есть лишь одно чисто морфологическое

соответствие — форма пассива со вспомогательным глаголом to be.

Соответственно, у сочетаний «to get (become, etc.) + причастие II» нет

морфологических аналогов в действительном залоге.

2. Глагол to be — единственная полностью морфологизированная связка.

Остальные сохраняют (хотя и не в полном объёме) своё исходное лексическое

значение, что не позволяет им считаться элементами аналитической

конструкции.

Кроме вопроса о конструкциях «to get (become) + причастиеII» в

современной англистике спорным остаётся характер сочетаний глагола с

возвратными и взаимными местоимениями, которые, согласно некоторым

исследователям [14;75] имеют право претендовать на статус аналитических

форм залога. Также в языкознании нет единого мнения о правомерности

выделения в английском языке форм так называемого «среднего залога».

Произведённый семантический анализ сочетаний глаголов с возвратными и

взаимными местоимениями показывает, что в подавляющем большинстве случаев

значение подобных сочетаний равно сумме значений составляющих их элементов,

т. е. значение возвратности и взаимности реализуется в них исключительно с

помощью лексических средств. Случаи же «немаркированного» использования

глаголов в возвратном и взаимном значениях, а также формы так называемого

«среднего залога» не могут рассматриваться как залоговые формы, так как они

не имеют специальных средств формального выражения и в этом отношении

полностью совпадают с формами действительного залога. К тому же значение

этих форм соотносимо со значением форм актива, на том основании, что, как и

последние, они несут в себе импликацию активности субъекта, либо (в более

широком понимании) субъект в подобных случаях является логическим центром

инициализации действия.

Таким образом, мы вынуждены отметить неправомерность признания

возвратного, взаимного и среднего залогов в качестве отдельных граммем

категории залога. Актив и пассив, следовательно, составляют единственную

стабильную, подтверждённую на семантическом и грамматическом уровнях

залоговую оппозицию.

Подводя итог, можно с уверенностью сказать, что на сегодняшний день в

стандартном английском языке существует относительно устойчивая категория

залога, выражающая отношения в системе “исполнитель — действие — объект”.

Однако ошибочным является мнение, что залоговые формы в английском

языке, пройдя долгий и непростой путь становления, оформились окончательно

и остановились в своём развитии. И на современном этапе в любом живом языке

происходит переосмысление многих языковых явлений, что подразумевает поиск

новых средств выражения уже, казалось бы, сформировавшихся понятий и

категорий. Это особенно актуально для английского языка с его значительным

внутриязыковым динамизмом. При этом глагол как самая “мобильная” часть речи

претерпевает, наверное, самые масштабные изменения: изменяется не только

содержание глагольных категорий, но и способы его формального выражения.

В этом отношении категория залога в английском языке не является

исключением — её становление находится ещё в процессе, а многие вопросы и

проблемы, с этим связанные, соответственно требуют детального научного

рассмотрения.

ЛИТЕРАТУРА

1. Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл: логико-семантические проблемы.-

М.: Высшая школа. 1969. – 187 с.

2. Блох М. Я. Теоретическая грамматика английского языка.– М.: Высшая

школа, 2000. – 381 с.

3. Блох М. Я. Теоретические основы грамматики.– М.: Высшая школа, 1999. –

356 с.

4. Бондарко А. В. Грамматическая категория и контекст.— Л.: “Наука”, 1971.

– 194 с.

5. Бондарко А. В. Теория морфологических категорий.— Л., “Наука”, 1976. –

211 с.

6. Введение в германскую филологию: Учебник для I-II курсов филол. фак-тов

ун-тов / Арсеньева М. Г., Балашова С. П., Берков В.П., Соловьёва Л. Н. —

М.: Высшая школа, 1980. – 347 с.

7. Гордон Е. М., Крылова И. П. Практическое руководство по употреблению

английского глагола. — М.: Изд-во «Международные отношения», 1971.— 168

с.

8. Грин Д. Словарь новых слов / Green Jonathon. Dictionary of New Words. —

М.: Вече, Персей, 1996. — 352 с.

9. Долгова О.В. Синтаксис как наука о построении речи.— М.: Высшая школа,

1980. – 165 с.

10. Жирмунский В. М. Общее и германское языкознание.— Л.: Наука, 1976. –

446 с.

11. Иванова И.П.,Чахоян Л. П., Беляева Т. М. История английского языка.

Учебник. Хрестоматия. Словарь.— СПб.: Издательство “Лань”, 1999.– 353 с.

12. Ильиш Б. А. История английского языка: Учебник. — М.: Высшая школа,

1968. – 372 с.

13. Ильиш Б. А. Строй современного английского языка (на англ. языке).— М.:

Просвещение, 1965. – 397 с.

14. Иофик Л. Л., Чахоян Л. П. Хрестоматия по теоретической грамматике

английского языка. — Л.: Просвещение, 1967. — 213 с.

15. Качалова К. Н., Израилевич Е. Е. Практическая грамматика английского

языка: Учебник. — М.: “ЮНВЕС”, 2001. – 603 с.

16. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева, —

М.: Сов. энциклопедия, 1990. – 814 с.

17. Паремская Д. А. Немецкая грамматика. — Мн.: Выш. шк., 2000. – 350 с.

18. Проблемы лингвистической типологии и структуры языка: Сб. статей / АН

СССР, Ин-т языкознания. — Л. : Наука, 1977. – 192 с.

19. Расторгуева Т. А. История английского языка: Учебник. — М.: Высшая

школа, 1983. – 278 с.

20. Смирницкий А. И. Лекции по истории английского языка (средний и новый

период). — М.: “Добросвет”, “Книжный дом “Университет”, 1998. – 223 с.

21. Типология германских литературных языков. — М.: Наука, 1976. – 249 с.

22. Хаймович Б. С., Роговская Б. И. Теоретическая грамматика английского

языка (на англ. языке). — М.: Высшая школа, 1967. — 298с.

-----------------------

[1] В данной работе понятие «пассивная конструкция (пассивный оборот)»

используется в своём широком смысле: оно включает не только аналитические

формы страдательного залога, но также и другие конструкции, передающие

значение пассивности, — т. е. обозначающие как действие, направленное на

подлежащее, так и состояние, вызванное этим действием. (См. п. 3.2)

[2] Случаи «немаркированного» употребления глаголов с возвратным значением,

т. е. без последующего возвратного местоимения (e. g.: I really must try to

make him change the way he dresses … (R. Dahl) рассмотрены в параграфе

«Проблема среднего залога» данной работы.

[3] Примеры употребления глагола во взаимном значении без местоимений each

other / one another (e. g.: Their gazes clashed (D. James) рассмотрены в

параграфе «Проблема среднего залога» данной работы.

-----------------------

The door was opened

The door opened

Пассив

сказуемое

подлежащее

to open (to be opened)

door

door

The bear was killed

The hunter killed

Пассив

Актив

дополнение

сказуемое

подлежащее

to kill (to be killed)

hunter

bear

The bear was killed by the hunter

Пассив

The hunter killed the bear

Актив

bear

дополнение

сказуемое

подлежащее

bear

to kill (to be killed)

hunter

hunter

Страницы: 1, 2